Столкновение  - Александра Салиева

Жаль, даже когда такси выворачивает на дорогу, а я, наконец, избавляюсь от общества Смоленского, это не особо помогает унять одолевающую рассудок нервозность. Даже после того, как “McLaren” обгоняет используемое нами транспортное средство и на высокой скорости маневрирует между едущими впереди машинами, вовсе пропав из зоны видимости.

Судя по манере вождения, кое-кто очень-очень зол…

— Тебе хана, — задумчиво протягивает подруга, как отражение моих мыслей. — Если бы ты влепила ему пощёчину, и то выглядело бы не столь унизительно.

Тяжело вздыхаю, признавая её правоту. Молчу. Близнецы и так подозрительно косятся. Не хватало ещё, чтоб и они поняли, что тут происходит.

Поездка на такси из города в пригород обходится почти в десять раз дороже, нежели билет на автобус. Расплачиваясь с водителем, я проклинаю свою инфантильность, местные тарифы, заодно и Смоленского. А по выходу из машины проклинаю последнего больше прежнего. Ведь кофейного цвета “McLaren” оказывается у ворот нашего дома ещё до того, как наёмный водитель успевает вернуть мне сдачу с пятитысячной банкноты.

— Мля, да он издевается, — срывается с моих уст в досадном стоне.

Братья уже вылезли из машины и теперь с нескрываемым интересом разглядывают шикарную тачку, наперебой обсуждая её цену и возможную скорость на максимальном пределе. Не забывают и меня попрекнуть тем, что я лишила их возможности на ней прокатиться. Лена на это только страдальчески закатывает глаза. У неё звонит телефон. Ей приходится отвлечься на разговор. Я же, с мысленной мрачностью проглатываю высказывание близнецов, и даже умудряюсь доброжелательно поблагодарить водителя за поездку. Правда, на этом он с нами не прощается. Перекинувшись со своим родственником парой фраз, школьная подруга отключает вызов и просит водителя не уезжать.

— Костя зовёт, — вздыхает виновато она в оправдании. — Если что, присылай сигнал “SOS”! — косится в сторону остановившегося “McLaren”.

Я киваю, а она усаживается обратно в такси. Их семья тоже живёт в коттеджном посёлке, но не в Черниговке, а в трёх километрах отсюда. На прощание девушка машет рукой и посылает воздушный поцелуйчик через боковое окно, прежде чем такси уезжает. Только после этого Смоленский выбирается из салона своего автомобиля, неспешно направившись ко мне. Мои младшие братья по-прежнему сосредоточены на восторгах, посвящённых элитному автопрому, и моё существование ими окончательно позабыто. Наверное, именно поэтому в глазах цвета хвои я вижу очередное многозначительное обещание, пока на губах их обладателя расцветает нехорошая ухмылка.

Как и сказала недавно Лена, мне определённо хана…

— Что, снова закинешь на плечо и увезёшь, куда вздумается? — шиплю тихонько, едва Тимур оказывается рядом.

— Вообще-то я предпочитаю разнообразие, — пожимает плечами мужчина.

Да с таким беспечным видом, будто из нас двоих, это я одна тут на всю голову тронутая, а он вообще не причём.

Бесит, в общем!

— Даже знать не хочу, что ты под этим разнообразием подразумеваешь, — кривлюсь, разворачиваясь к воротам, открывая их. — Мальчики, не задерживайтесь тут надолго! — напоминаю им о себе, прежде чем войти во двор.

Смоленского с собой, разумеется, я не приглашаю. Хотя ему моё приглашение нахрен не сдаётся. Он и так чувствует себя, как дома, судя по тому, что тоже не остаётся снаружи. Отстаёт от меня всего на пару шагов, пока я пересекаю выложенную брусчаткой территорию, направляясь к крыльцу увитой плющом усадьбы. Там, перед ступенями, чуть сбоку расположена урна. В ней до сих пор покоится та сотня белых роз, что принёс этим утром курьер.

— Интересная ваза, — замечает Тимур флористику, украшающую двор.

Ничего не говорю, захожу в дом, только в последний момент поборов желание захлопнуть перед его носом дверь, а потом закрыть её на все замки. Минуя холл, сворачиваю в гостиную. Следы недавней попойки отчима уже прибраны. Комната радует аккуратно разложенными подушками на мягких креслах с высокими спинками, тщательно вычищенным ковром нежно-персикового оттенка и тем, что помещение совсем недавно проветривали. Я останавливаюсь около одного из кресел у окна, развернувшись лицом к своему не особо желанному гостю.

— Предложила бы тебе кофе или ещё чего-нибудь выпить, но ты же здесь явно ненадолго, — обозначаю сходу, сложив руки на груди. — И давай ты просто уже, наконец, скажешь, чего тебе от меня надо, а потом каждый пойдёт по своим делам.

Да, грубо. Но, если не решу эту проблему, точно с ума сходить начну. Вот и то, что едва удерживаю себя на месте, стоит мужчине шагнуть навстречу, демонстрирует то же самое. Как какая-нибудь испуганная лань, ей-богу!

— Даже так… — мрачно отзывается Смоленский.

Ещё один его шаг ко мне ближе. А я вовсе цепляюсь за спинку кресла, ненароком обдумывая, что бегство — это не так уж и плохо. Особенно, когда мужчина вновь оказывается опасно близко. Остаюсь на месте только лишь потому, что хватит уже этого цирка. Поговорим. Выясним всё. И разойдёмся каждый своей дорогой. Надеюсь. Очень-очень сильно надеюсь.

— Да. Так, — произношу твёрдым голосом, решительно, даже почти гордо взглянув в его глаза.

Ну и пусть снизу-вверх. Ну и пусть он снова нависает надо мной, как незыблемая скала, круша всю мою уверенность одним своим существованием.

— Хорошо, — неожиданно мягко отзывается Тимур, сгибом указательного пальца приподнимая мой подбородок. — Как скажешь, золотко.

Я не обманываюсь вкрадчивым шёлком его голоса. Во взоре цвета хвои лишь колючий холод. Едва осязаемым жестом, веющим какой-то неправильной извращённой нежностью, меня тоже не обманешь. Этот мужчина мягко стелет только до поры до времени.

— Напомни-ка мне, о чём мы с тобой вчера разговаривали? — оправдывает мои ожидания Смоленский. — Да и… — склоняется ближе, вместе с тем запрокидывая мою голову ещё выше, почти касаясь моих губ своими. — Разве не ты совсем недавно так сладко и призывно стонала подо мной?

Указательный палец соскальзывает с моего подбородка к шее, медленно ведёт по горлу к ключицам. Я же, даже не видя себя в зеркале, отчётливо осознаю, как краснею при упоминании о том, что было между нами. Дышу, и то через раз, с широко распахнутым взором глядя в его глаза, с усилием сглатывая подкатывающий к горлу ком. Но Тимуру этого явно недостаточно.

— Разве не ты сама широко-широко разводила свои стройные красивые ножки, снова и снова упрашивая не останавливаться? — продолжает он всё также тихо, поглаживая вдоль линии ключиц уже двумя пальцами. — Не ты обнимала меня, раз за разом умоляя войти в тебя глубже? — его ладонь замирает всего на секунду, а затем опускается ниже, к груди, очерчивая сбоку, обхватывая всей ладонью, резко сдавливая, обнимая другой рукой за талию, прижимая меня к себе всем телом. — Я сделал, как ты сама захотела, красавица моя. И да, мне это тоже понравилось. Даже больше, чем тебе самой. Потому и цветы отправил. Хотел ещё немного порадовать тебя. Но, раз они тебе не нравятся, окей, не буду больше присылать.